Алексей Навальный снял фильм о запредельной роскоши, которой окружил себя Владимир Путин в стране с отнюдь не роскошным уровнем жизни для простого народа.
Вопрос — с каким чувством отнесется простой народ к этому фильму, даже если не посмотрит его, ведь в путинской роскоши он и так не сомневается?
А я знаю ответ!
Дал его давным-давно Ромен Гари.
Так давно, что я уже и название романа забыл ("Пожиратели звёзд" — прим. Каспаров.Ru). Однако тема и фабула вместе с именем писателя накрепко вошли в мое сознание, потому что перевернули представление о психологии простых народных масс.
Итак, главный герой романа — типичный латиноамериканский диктатор. Описывать стиль его правления, надеюсь, не надо. Одним словом — полный правовой беспредел, запредельная коррупция, немыслимое обогащение окружения диктатора при почти нищете народа.
И есть одна подробность из биографии диктатора: он выбился на самый верх из самых низов. По происхождению он не потомок бывших колониальных элит, а самый настоящий индеец — коренной из коренных.
И этот человек ко всему прочему сохранил в себе что-то человеческое. Ну чуть-чуть.
И вот американская студентка или уже молодой специалист волею судеб знакомится с ним и возникает роман — любовь.
Однако не слепая.
Американка пытается объяснить возлюбленному, что так жить нельзя. Что надо, понимаете ли, покончить с коррупцией, построить гражданское общество и провести свободные выборы.
Перипетий развития действия пересказывать не буду, да и не помню. А вот что помню, так это то, что американку народ невзлюбил, а к своему диктатору привязался еще больше.
В чем же дело?
Максимально упрощая, скажу: каждый простой индеец, гражданин этой страны, видел в диктаторе самого себя и был счастлив от того, что тот живет в запредельной роскоши.
Ему бы аскетизма не простили!
А его роскошью гордились, причем национальной гордостью. Вот, мол, хотя бы один из нас, вечно угнетаемых, сумел же добиться. Поэтому его дворцы — это предмет моей личной национальной и классовой гордости.
Понимаете?
Так у Ромена Гари.
В России, возможно, совсем иначе.
